Но Змей родится снова? [Убить Змея] - Валерий Вайнин

Даша приблизилась к нему и гневно посмотрела в глаза. Вернее, в темные очки. Но от ее взгляда очки не спасали.

— Послушайте, господин супермен: дядя вас подыскал — на том и спасибо. В остальном я не хочу у него одалживаться. А что касается вашего гонорара… Думаю, вы не стоите больше, чем я вам предлагаю.

— Да ну?! Виталий Петрович так не считает!

Бородач хлопнул ладонью по столу.

— Сейчас я чем-нибудь в вас запущу!

Даша виновато ему улыбнулась:

— Извини, Илюш, заканчиваем. — И вновь обратила сверкающий взгляд на Глеба. — Зарубите себе на носу: если б вы чего-нибудь стоили, Виталий Петрович никогда бы вас ко мне не отправил. Ясно?

«Да, — мысленно восхитился Глеб, — она монстр». А вслух угрюмо буркнул:

— Если, по-вашему, я такая дешевка, на кой черт я вам сдался?

— Простите, я не хотела вас оскорбить. Но понадобитесь вы мне всего раз пять-шесть, да и то на часок-другой. Проводите меня на деловую встречу и обратно домой. Сомневаюсь, что вам придется отстреливаться.

— Виталий Петрович говорил, что вам угрожают по телефону, — вспомнил Глеб.

— Да, — кивнула она, — вероятно, это кто-нибудь из отвергнутых поклонников. Просто я трусиха и считаю разумным подстраховаться. Однако не более, чем на триста долларов. Это примерно половина от моего заработка.

— Вы работаете? — удивился Глеб. — Фотомоделью небось?

Щеки ее вспыхнули, будто от оскорбления.

— Нет, мистер Брюс Ли. Я всего лишь перевожу с английского техдокументацию на холодильники, унитазы и прочую дребедень. Вы разочарованы?.. Можете поверить, что триста долларов — существенная брешь в моем бюджете.

Глеб в досаде хлопнул себя по бедру.

— Вот же блин! Ведь для кармана вашего дяди это блошиный укус! А мне, Дарья Николаевна, извиняюсь, бабки нужны!

— Неужели? А вы подайтесь в фотомодели. Там вашего образования хватит.

— Можете подкалывать сколько влезет: я, конечно, не Ален Делон. Но подставлять свою задницу за копейки… экскюз ми.

— Боже, какие познания! — Она достала из пачки сигарету, чиркнула зажигалкой и закурила. — Значит, вы отказываетесь?

Глеб вздохнул.

— Я должен подумать.

— Попытайтесь, вдруг получится.

— Уж как-нибудь. Хоть я и не так умен, чтобы переводить инструкции к унитазу.

Бородач хмыкнул, уткнувшись в бумаги. С грацией пантеры Даша прошлась из угла в угол.

— Ваш ответ мне нужен сию минуту, — проговорила она сухо. — В девять вечера у меня встреча.

Глеб отогнал от лица табачный дым.

— Даже не знаю…

— Ладно, — резко произнесла она, — я согласна платить вам пятьсот.

Глеб улыбнулся до ушей.

— Ништяк! Совсем другой базар!

— Но вы должны вернуть Виталию Петровичу его деньги.

— Само собой. Раз пошла такая пьянка… Во сколько за вами заехать?

— В полдевятого. Сможете?

— Нет проблем. Хотите, покажу фокус?

Она как бы ненароком выдохнула сигаретный дым ему в лицо.

— Прямо жажду.

Глеб помахал руками возле ее пышных пепельных волос, делая вид, будто что-то из них извлекает.

— Угадайте, что у меня в кулаке! — жизнерадостно предложил он.

Бородач, оторвавшись от бумаг, посмотрел на него с любопытством. Даша неторопливо притушила сигарету в пепельнице.

— Маслина, — произнесла она с ехидцей. — Большая черная маслина.

— Угадали! — объявил Глеб, разжимая кулак. — Ешьте на здоровье!

Он протянул ей маслину величиной с крупный чернослив. Даша растерянно взяла, понюхала и пробормотала:

— Не помню, я загадывала с косточкой или без?

— С косточкой, — заверил ее Глеб. — Чтобы сплюнуть ее в лицо тому, кто мало образован. Не все же только дым пускать.

Дашины щеки вспыхнули. А бородач миролюбиво поинтересовался:

— Как вам это удалось?

— Простейший трюк, — отмахнулся Глеб. — Матрос один научил.

Даша хищно сощурила глаза.

— Как его звали? Может, адмирал Нельсон?

— Нет, — покачал головой Глеб. — Нельсон, судя по всему, предпочитает ваше общество.

— Вы забыли добавить «блин», — с комичной серьезностью подсказал бородач.

Глеб развел руками.

— Со мной бывает. От застенчивости. — Он шагнул в прихожую, надел куртку и приоткрыл входную дверь. — Буду в полдевятого, Дарья Николаевна.

Дверь за ним мягко закрылась.

— Придется потерпеть, — вздохнула Даша. — Ничего лучшего у меня пока нет.

Бородач посмотрел на нее с усмешкой.

— Если мозги атрофировались, кулаки не помогут.

— А чего ты ждал от этого самородка? — Даша положила в рот маслину. — О-о! Вкусно!

Бородач стал собирать со стола бумаги и складывать в папку.

— Дуська, — проговорил он, — я имею в виду твои мозги. В последнее время ты редко их упражняешь.

Даша перестала жевать.

— Илюша, эту косточку я сплюну в тебя! Что было не так?

— Да всё. Твои наскоки насчет образования, твой просветительский зуд… По-моему, он прекрасно осведомлен, кто такой Ли Бо, и был весьма удивлен, что ты также в курсе.

— Брось, — растерялась Даша.

Илья аккуратно завязал на папке тесемку.

— Ты не обратила внимания на перепады в его лексике? Похоже, он над тобой слегка издевался.

Щеки Даши покраснели.

— Это почему же?

— Да потому что ты с твоей внешностью, по всем канонам, должна быть законченной кретинкой. И надо сказать, в этот образ ты почти вписалась.

Даша нервно извлекла из пачки сигарету и вновь закурила.

— Ну-ну, не совсем, не совсем… — пробормотала она. — В какой-то момент я тоже что-то почувствовала.

Илья улыбнулся.

— Мазл тов![1] Не все еще потеряно.

— Гольдберг, сейчас врежу! Ну и… зачем, по-твоему, он разыгрывал эту комедию?

Илья пожал плечами.

— Чтоб я так знал. Если он жаден до денег, он мог бы взять у тебя триста зеленых и оставить себе дядины пятьсот. Молча. Кто б его подловил?

— Зачем же он стал торговаться?

— Дуська, шевели мозгами!

— Ну-у… вероятно, он хотел, чтобы мы думали, что он жаден и туповат. Но зачем?

— Поживем — увидим, — с папкой под мышкой Илья вышел из комнаты, — вариантов тут сколько угодно.

Даша вышла вслед за ним.

— А что подсказывает твоя интуиция?

— Она молчит. Но инстинктивно… — Илья надел пальто, — тот, кто старается казаться хуже, чем он есть, внушает мне меньше опасений.

Даша чмокнула его в щеку.

— Аналитик чертов! Может, тебя все-таки покормить?

— Нет уж, дома поем.

— Когда придешь?

— Послезавтра. Зато в восемь утра и вдвоем с Альбертом.